Главный вопрос, который не дает покоя западным феминисткам, – почему в России никак не разовьется их идеология? Внешне все как на Западе – Интернет есть, моды – те же самые, миллионы ежегодно ездят отдыхать в Европу, экономика, как ни крути, рыночная. А феминисток нет. Маргинальные группы – не в счет. Действительно, парадокс, да и только.

Свой, и очень убедительный, ответ предлагает финская исследовательница Анна Роткирх, проведшая в 90-е годы смелый эксперимент в Санкт-Петербурге, предложив через газету всем желающим поведать о своей сексуальной жизни в форме автобиографии. В ее почтовый ящик пришло несколько десятков таких опусов, на основании которых она и написала книгу, которую наконец перевели и на русский язык. Я прочел ее на одном дыхании – но не из-за пикантностей в эротических откровениях, которых, собственно, в книге немного, а из-за увлекательности повествования и глубины и разнообразия выводов финского сексолога.
Подробнее: http://exlibris.ng.ru/non-fiction/2012-10-25/6_love.html

Советская и постсоветская приватная сфера – любопытный предмет исследования. С одной стороны, в СССР «секса не было». С другой стороны, неоднократные попытки эмансипировать женщин, если не в сексуальной, то хотя бы в трудовой сфере, принесли свои плоды, сформировав замысловатый гендерный ландшафт, где дискурсивные и реальные гендерные роли порой совершенно не соответствовали друг другу.

Среди гендерных публикаций последнего времени не так много тех, которые были бы посвящены обсуждению «мужского вопроса». Работа финского социолога Анны Роткирх интересна еще и тем, что она основана на результатах серьезных качественных исследований, в которых звучат живые голоса респондентов. Издание представляет собой переработанный и переведенный на русский вариант англоязычной книги, опубликованной в 2000 году. Проект, в котором, помимо автора, участвовали финские и российские ученые, был посвящен изучению сексуальной и семейной жизни жителей Петербурга, начиная с послевоенных 1950-х годов и заканчивая эпохой сексуальной революции 1990-х.

По мнению Роткирх, если женская эмансипация была важным элементом жизни российского общества конца XIX века, то «мужской вопрос можно назвать движущей силой в социальной и культурной динамике России на исходе XX века» (с. 10), так как именно тогда происходили самые глубокие изменения представлений о мужественности. Термином «мужской вопрос» автор обозначает социальные и психологические последствия модификации гендерных ролей в поздний советский период, когда роль мужчины-кормильца значительно ослабевает, по значимости уступая расширенному материнству. Книга по большей части концентрируется на сексуальности, любви и взаимоотношениях полов, вписанных в широкий контекст меняющегося политического, социально-экономического и культурного ландшафта. Методами и инструментами сбора информации о сексуальной жизни петербуржцев стали глубинные интервью с 40 респондентами; 47 автобиографических сочинений, которые присылались в качестве конкурсных, а также данные репрезентативного опроса, проведенного в Петербурге в 1996 году.

Роткирх вполне отдает себе отчет о преимуществах и ограничениях метода сбора автобиографий. Ведь подготовка подробной сексуальной биографии вдохновляет, прямо скажем, довольно специфическую категорию граждан-экстравертов, готовых делиться самыми интимными переживаниями. Кроме того, сама специфика конкурса, информация о котором распространялась через объявления в газетах, в институтах и женских некоммерческих организациях, существенно ограничивала круг его участников. Читая книгу, невольно ловишь себя на ощущении того, что авторы автобиографий были склонны пренебрегать точностью фактов и эмоциональной честностью во имя эпатажа, яркого сюжета, литературности. Обширные цитаты из биографий своим обывательским слогом настолько контрастируют с академическим языком основного текста книги, что иногда подробностей хочется не знать, ибо возбудить они способны не столько социологов, сколько любителей газеты «Жизнь». Впрочем, автор еще в начале книги предупреждает, что цитаты будут гораздо ярче исследовательского текста. Так что читатель должен быть готов к описаниям, достойным бульварных порнографических романов, чье влияние прослеживается в слоге и манере подачи материала некоторых автобиографий. Вместе с тем, в работе, посвященной сексуальности, едва ли можно было избежать таких издержек.

Материалы же Анны Роткирх — своего рода «автобиографии о любви и сексуальности», собранные в Санкт-Петербурге в рамках проекта, инициированного финскими исследователями. Был объявлен конкурс работ, в котором все желающие могли рассказать свою сексуальную историю. В результате были получены очень интересные материалы. Здесь и история мужчины, которого совратила мать, и признание человека, которому во взрослом возрасте попалась книга писателя-гомосексуалиста, в результате чего он открыл в себе свою собственную гомосексуальность, и рассказ шофера о любви к проститутке. Степень искренности авторов автобиографий не принципиальна — рассказав правду или присочинив, они в любом случае высказали таким образом свои взгляды на взаимоотношение полов, роль семьи и свое отношение к проблемам секса.

Как и любая девочка, я люблю читать о сексе. Некоторые выбирают для этого любовные романы, некоторые - руководства, а я - научно-популярные и социологические книги.
Однако, гендерные исследования я не люблю - вот такой вот парадокс. Мне всегда казалось, что эту тему выбирают от лени - в кафе между третьей кашкой кофе и первым бокалом вина мы все такие гендерные исследователи, о-го-го! Но, возможно, это просто от скрытой моей страсти к ним. Изучать гендер - это всегда немножко стыдно, но очень соблазнительно. Как есть торт, когда ты на диете.
Анна Роткрих разрушила мой стереотип.
Во-первых, с помощью анализа автобиографий, ей удалось построить действительно интересное исследование. Если вас интересует, был ли секс в Советском союзе, то это к ней. Она инстинктивно чувствует зазоры между реальными практиками и моралью, безошибочно описывая серые зоны повседневного поведения.
Принудительный секс в качестве первого опыта, обязательный короткий брак в юности, рождение ребенка в первый же год брака, полное неучастие отца в воспитании, отсутствие ребенка в восприятии себя мужчиной, замена мужа ребенком... Ничего не напоминает, а?
Всю книгу хотелось кивать: "Да, так оно всё и есть".
Правда, некоторые жизненные истории (особенно мужские), могут показаться неправдоподобными, мол эк наши ловко провели наивную финку! Но даже манера вранья говорит о нас так много, что стыдно.
Анна в итоге приходит к выводу, что в России произошли те же процессы, что и в Финляндии, только на 10-15 лет позже и с оговорками. Например, она сравнивает сталинский СССР и викторианскую Англию в свете сексуального просвещения, мол и те, и те читали Мопассана и приходили в ужас.
Ещё, невольно, в рассказах заметна книгоцентричность советских людей: неявное, устное знание их не устраивает. Им важно, что о секс не писали в книгах!
Но, если серьезно, ужасает многое: неумение предохраняться, отношение к женщинам, отношение женщин к себе, материнские практики. Наблюдаешь это почти каждый день, но по частям. Гендерными практиками в России можно пугать детей.
Мол, уууу, будешь плохо себя вести, станешь русской феминисткой! А они, как известно, не борются за права женщин, а пытаются разбудить мужчин.
Уууу, не съешь эту кашу, будешь всю жизнь следовать практикам расширенного материнства! И все, все тебе будут советовать: бабушка, мама, тетя, кондуктор в автобусе, всем будет дело до того, что ты делаешь с ребенком.
Подвиг русских женщин - бессмысленный и беспощадный.

Листая эту книгу, в частности, главу о том, как дорогие россияне выживали в 90-ые годы (да и сейчас часто продолжают) за счет "расширенной семьи" и бартерной кооперации в ее рамках, я вспоминаю о собственных выездах "на картошку" в составе семьи из 12-15 человек году в 1994-ом (вот где сейчас все эти люди?). Тогда я искренне возненавидел сельское хозяйство, деревню и вообще всякое незаасфальтированное пространство.