Интересно изучать те аспекты отечественной истории, которые обыкновенно вымываются из нашего сознания, из условной и прямолинейной картинки прошедшей истории отечества. Дмитрий Копелев исследует маргинальную, на первый взгляд, тему: немецкий этнос на службе российского флота. Исследование это носит отнюдь не только исторический, но и социологический, и даже антропологический характер: проблема «чужого», притшлого, самоощущение – и ощущение этого «чужого» со стороны «нас» оказываются весьма важными для понимания всей социальной структуры того общества, которое нам в утопических мечтаниях может казаться цельным.

 

Die Angliederung Est- und Livlands an das Russländische Reich zu Beginn
des 18. Jahrhunderts führte zur Übernahme und Integration der deutschbaltischen
Elite in den sich herausbildenden russischen Staatsdienst vor
allem als Offiziere, Staatsbeamte und Diplomaten. Die Deutschbalten, die
ins militärische und politische Establishment des Imperiums aufstiegen,
wurden einer der wichtigsten und zuverlässigsten Grundpfeiler der kaiserlichen
Macht bis zum Zusammenbruch der Monarchie im Jahre 1917.

На днях состоялась запись радиопередачи о книге Дмитрия Копелева "НА СЛУЖБЕ ИМПЕРИИ. Немцы и Российский флот в первой половине XIX века". Ефим Шуман коротко рассказал об исследовании автора.

послушать запись передачи на сайте www.dw-world.de

читать расшифровку передачи на сайте www.dw-world.de

Проблематика, связанная с теми или иными вопросами социальной истории, в последнее время приобретает все большую популярность в отечественной литературе. Не оставалась в стороне как тема вооруженных сил, так и тема, связанная с изучением так называемого «немецкого влияния». Однако в историографии отсутствовала специальная работа монографического характера, посвященная социальной истории русского флота в контексте усиления влияния российских и остзейских немцев в правящем классе Российской империи. Работа петербургского исследователя Д. Н. Копелева призвана заполнить данный пробел. Рассмотрев многочисленные отечественные и иностранные работы, а также привлекая обширный архивный материал, автор сформулировал и решил поставленную им самим задачу. Судя по введению, автор «счел бы свою задачу выполненной, если бы ему удалось продемонстрировать, как формировались механизмы властного влияния немцев в имперских структурах, как действовали немецкие «сети доверия» и складывались профессионально-фамильные группировки, пронизывавшие флотский организм». И нужно оговориться сразу, что с конкретно этой задачей автор в целом справился. Д. Н. Копелев рассмотрел биографии 736 морских офицеров «немецкого» происхождения (c. 117) и смог собрать обширный материал социо-генеалогического характера. Автором был сделан ряд важных наблюдений и выводов, касающскладывания и эволюции немецко-остзейской группировки на Балтийском флоте. Ему удалось подчеркнуть тот факт, что складывание этой группировки произошло в исторически сжатый период первой половины XIX в., поскольку в более раннее время количество остзейских немцев на русской военно-морской службе исчислялось единицами (с. 125). Автор также отметил неоднозначные механизмы складывания собственно дворянской остзейской корпорации, в которой достаточно четко выделялся «местный» и «пришлый» элемент (с. 194), поскольку социальная замкнутость остзейского сообщества никогда не была полной. Исследуя профессиональные и социальные корни морских офи- церов немецкого происхождения, автор применил метод, хорошо зарекомендовавший себя еще в работе английского военно-мор- ского историка М. А. Льюиса, вышедшей полвека назад1 . Этот метод заключался в подробном исследовании взаимосвязи между карьерным ростом офицера и происхождением его родителей. Правда, британский автор в этом вопросе продвинулся несколько дальше, поскольку привел более подробную статистику проис- хождения моряков еще и по «географическому» принципу2 . На- рисовав репрезентативную картину цифрового, должностного и количественного выражения «немецкого» присутствия на флоте (c. 124, 128–129, 244), Д. Н. Копелев смог перейти к более широ- ким обобщениям. Во-первых, с точки зрения автора, налицо был процесс формирования «династийности». Во-вторых, данный процесс протекал в русле общей политики ассимиляции инород- ческих элементов внутри Российской Империи (c. 233, 236, 241). В-третьих, внутри самой «остзейской корпорации» происходило постоянное размывание старых, связанных с русской службой на протяжении нескольких поколений, фамилий за счет мощного притока «свежей крови» в лице немецких дворян совсем недавно имматрикулированных балтийским рыцарством (c. 114). Правда, необходимо отметить тот факт, что автор невольно склоняется к той точки зрения, что патронат, семейственность и формирование династийности выступали едва ли не единствен- ным мотором складывания слоя военно-морских специалистов, карьеры которых он исследовал (c. 288–289). Спорен и ряд других выводов Д. Н. Копелева — вроде утверждения, что создание адмиралом И. Ф. Крузенштерном в 1829 г. Офицерского класса при Морском корпусе3 являлось шагом на пути интеграции мор- ских офицеров в «гражданское общество» (c. 139). В этом случае читатель будет вправе спросить: в каком же тогда контексте над- лежит, например, рассматривать действия генерал-адъютанта А.-А. Жомини, увенчавшиеся открытием в Петербурге академии Генерального штаба в 1832 г.? По логике автора получается, что и в этом случае речь должна идти об интеграции в «граж- данское общество» офицеров теперь уже императорской армии! Но не будем придираться к формулировкам, поскольку далее хотелось бы подчеркнуть куда более важный недостаток моно- графии Д. Н. Копелева, связанный с искусственным и немотиви- рованным сужением исследовательской задачи.