Мы часто слышим и читаем о том, что какойто из многочисленных языков Земли исчез — «умер», поскольку умерли последние люди, умевшие на нем говорить. Однако языковая смерть (или языковой сдвиг в социолингвистической терминологии) — не единственный процесс, происходящий с языками: их количество на Земле не только не уменьшается, но растет. За счет чего? Прежде всего за счет прироста наших знаний, но также в результате того, что какие-то языки впервые обретают официальный статус. Признание идиома в качестве языка — результат сложных социокультурных, экономических и политических процессов, а иногда — деятельности конкретных активистов. Открыв книгу Натальи Бичуриной, читатель отправится в увлекательное путешествие и узнает, «как и почему в начале XXI века группа идиомов на границе Франции, Италии и Швейцарии начинает признаваться единым — франкопровансальским, или арпитанским, языком» (С. 4). Эта трансграничная территория называется местными жителями «страной вокруг Монблана», а активистами — Арпитанией и включает регионы трех соседствующих европейских стран — Италии, Франции и Швейцарии (с очень разными моделями политического устройства и языковой политики, что делает исследование Бичуриной вдвойне интересным). Современное развитие региона связано с открытием туннеля Большого Сен-Бернара, соединяющего Долину Аосты со Швейцарией, и туннеля под Монбланом, соединяющего Швейцарию с Францией, в 1964 и 1965 гг. соответственно. Анализ конкретной ситуации многоязычия позволяет затронуть проблему взаимосвязи между официальным признанием идиома и политическим движением, ведь, как отмечает Андре Табуре-Келлер, имя языка позволяет «за малую цену подготовить почву для всех национализмов»

Тут возникает вопрос, собственно, о каком рождении идет речь, если указания на франкопровансальский язык, он же арпитанский, прослеживаются еще в документах VI века? Оказавшийся в XX веке под угрозой исчезновения франкопровансальский лишь сейчас получает юридический статус регионального языка, стандартную письменность, вводится в школьное образование, а его носители признаются языковым меньшинством. Бичурина рассматривает из перспективы критической социолингвистики процессы, которые сопровождают этот акт «социальной магии» — введение в реальность новой вещи, — и в первую очередь то, как переживают ситуацию люди, для которых арпитанский родной. Это обаятельная, далекая от академических формальностей работа на стыке этнографии, истории и филологического анализа. Особый колорит ей придает множество личных впечатлений о жизни в довольно-таки дремучем кармане Европы.