вот эта посвящена героям известнейшим и справедливо известнейшим: поэту Маяковскому, художнику-фотографу, Александру Родченко и их совместной работе поэме «Про это», визуализированной (красивое слово) знаменитым (и скандальным) фотомонтажем. Почему скандальным? Потому что поэма посвящена весьма непростым отношениям Маяковского с его любимой женщиной, Лилей Брик. На обложке поэмы – фотография Лили Брик. Представьте себе, печатает Пушкин стихотворение «Я помню чудное мгновение…», а художник помещает рядом с текстом: «Передо мной явилась ты!» – изображение Анны Керн.

На мой (и не только мой) взгляд «Про это» – лучшая поэма Маяковского. Я был изумлён, когда Набоков в ответ на вопрос интервьюера о лучших русских поэтах ХХ века перечислил: Ходасевича, Мандельштама, Пастернака, Заболоцкого (здесь я не удивился), добавил ранние стихи Маяковского (тоже ничего удивительного), гениальную поэму «Во весь голос», «испорченную ложной идеологией», но … не назвал «Про это». Перечитав поэму и посмотрев фотомонтаж Родченко, я, кажется, понял в чём дело. Самое задушевное произведение Набокова «Дар» тоже ведь своего рода «Про это» – рассказ об одиночестве поэта и любви поэта к женщине, окружённой мещанским, отвратительным поэту миром.

По таковой причине дотошные набокововеды с большим удивлением извлекают из текста «Дара» «маяковские» метафоры. «Был вором-ветром мальчишка обыскан» (Маяковский «Про это») – «был быстро обыскан ветром» (Набоков «Дар»), скажем. Статьи о «Про это» Маяковского и «Даре» Набокова в сборнике, приложенном к репринтному изданию поэмы, нет. Ну, ничего, ещё напишут. Тема-то благодатная. Зато там масса других статей. Например, о бытовой истории возникновения поэмы, что и говорить, достойной и психологического романа, и психоанализа Фрейда. Такая яркая иллюстрация теории сублимации. На некоторое время Лиля Брик и Маяковский расстались. Попробовали жить отдельно. Она – с мужем, Осипом Бриком. Он – сам по себе. За это время Маяковский а) понял, что не может жить б) написал великую поэму.

Вообще, отношения этих трёх больших, сложных, интересных, талантливых людей: Осипа, Лили Бриков и Маяковского достойны эпиграфа из «Живого трупа» Льва Толстого: «Живут три человека: я, он, она. Между ними сложные отношения, борьба добра со злом, такая духовная борьба, о которой вы понятия не имеете…» Именно, именно, так что для того, чтобы адекватно писать об этих отношениях, нужно обладать талантом Льва Толстого или Марселя Пруста. Или сухо перечислять факты, что в статье и сделано. Есть статья о взаимоотношениях Родченко, начинавшего с абстрактных композиций, от которых пришёл в восторг Маяковский, и ставшего одним из создателей советского плаката и советского фотодизайна.

Разумеется, есть стиховедческая статья, из которой я узнал, что знаменитая «лесенка» Маяковского была впервые применена Маяковским только в 1923 году, в поэме «Про это». И это не всё. Оказывается, «лесенку» эту не Маяковский придумал. Впервые применил «лесенку» поэт-символист и один из лучших русских стиховедов, Андрей Белый. Но «дорогу делает не первый, дорогу делает второй». Уже хотя бы потому, что второй гораздо проще и понятнее может объяснить, почему он это делает.

Маяковский в статье «Как делать стихи» блистательно объяснил необходимость «лесенки». Если бы Пушкин (писал Маяковский) применял «лесенку», то гордые слова Дмитрия Самозванца не превращались бы у многих и многих артистов в мещанскую скороговорку: «Довольно. Стыдно мне. Пред гордою полячкой унижаться» –

«Довольно.

Стыдно мне пред гордою полячкой унижаться». По-моему, великолепное объяснение.

Есть и статья с попыткой найти некие мистические и метафизические тайны в «Про это». Очень возможно, что в этой фантастической, даже сюрреалистической поэме они и есть. А может и нет. Уж больно она эмоциональна, уж больно хорошо влипает в память:

«Не молкнет в сердце боль никак,
  кует к звену звено.
  Вот так,
             убив, 
                    Раскольников 
  пришел звенеть в звонок. 
  Гостье идет по лестнице... 
  Ступеньки бросил – 
                               стенкою. 
  Стараюсь в стенку вплесниться …»

Книга Маяковского «Про это», изданная как литературный памятник и как памятник конструктивизма; под суперобложкой две книжки: факсимильное воспроизведение первого издания поэмы 1923 года с черно-синей обложкой, на которой фото-графика Александра Родченко, использовавшего знаменитый портрет Лили Брик с широко раскрытыми глазами; внутри — текст в графике «первоисточника» и фотомонтажи Родченко. Вторая книга того же формата содержит статьи Андрея Россомахина «„Про это”: визуализация экзистенциального», Александра Лаврентьева «„Про это”: Маяковский — Родченко», Евгения Лобкова «Незапланированная главная книга», Юрия Орлицкого «Об особенностях стиховой природы поэмы „Про это”»; далее — комментарии к тексту поэмы Татьяны Малявиной и Андрея Россомахина; в Приложении: Елена Семенова «К рисунку „Про это” [Из воспоминаний о Маяковском]» — воспроизводится рисунок Семеновой, на котором прототипы поэмы, и текст воспоминаний художницы с описанием персонажей своего рисунка, текст сопровождается подборкой фотографий Маяковского, Бриков и их друзей. Иными словами, перед нами научное издание и одновременно высокохудожественный образчик современного книжного дизайна, делающего издание еще и подарочным (подарочным, естественно, для определенного круга читателей).

Ставшая классикой конструктивизма поэма Маяковского любопытна как опыт визуализации поэтического слова
(с помощью новаторской системы разбивки строк «лесенкой»), а также как первый опыт иллюстрирования книги
фотоколлажами Александра Родченко. В «Про это» вошло восемь монтажей лидера русского авангарда, только начинавшего дизайнерскую карьеру. Обложку украшал постановочный портрет Лили Брик, снятый Абрамом Штеренбергом.
В анонсируемом издании впервые воспроизводится факсимиле поэмы.

Поэма Про это писалась в экстремальных условиях разлада Маяковского с возлюбленной, героиней поэмы: по взаимной догово-
ренности с Лилей Брик они не виделись ровно два месяца. В это время Маяковский работал по 16–20 часов в сут-
ки и сделал столько, сколько, по его собственному признанию, «никогда не делал за полгода».

Читать дальше

Невероятная редкость — впервые изданное факсимильное издание нашумевшей поэмы Маяковского, проиллюстрированное советскими фотомонтажами. Тот самый случай, когда понятия «стильно», «атмосферно» и «интеллектуально» только дополняют друг друга.

Европейский университет в Петербурге запустил книжную серию Avant-Garde год назад переизданием хлебниковской "Трубы марсиан", но систематически новые книги в ней начали выходить только сейчас. Это замечательная новость: книг о русском авангарде выходит довольно мало, тем более — красиво, умно сделанных, как того требует материал. Именно в смысле красоты, издательского мастерства, в двух новейших книгах серии все замечательно.

Они образуют необязательную, но вполне отчетливую пару. Созданный в 1920 году плакат Лазаря Лисицкого "Клином красным бей белых" и вышедшее через три года издание поэмы Маяковского "Про это" с коллажами Александра Родченко — это два если не главных, то самых влиятельных типографских шедевра раннего советского авангарда, два визуальных текста, породивших бесконечные волны подражаний и интерпретаций. В общем-то, оба они — часть одной тенденции внутри авангардного искусства, скажем так, обратного абстрагирования. Лисицкий в своем плакате поставил супрематические формы и сопутствующее им космическое визионерство на службу идеологический агитации — плакат был выпущен в Смоленске и приурочен к наступлению армии Тухачевского на Польшу. Родченко поставил их же на службу лирике. Он не первым включил в сделанные по конструктивистским принципам коллажи реальные фигуры, фотографии. Но до того они принадлежали полю идеологии (так, Густав Клуцис делал бесчисленные композиции с Лениным). У Родченко вместо того — автор и героиня поэмы, Маяковский и Лиля Брик. Это сочетание формального и жизнестроительного эксперимента и до сих пор производит впечатление большее, чем визуальное остроумие родченковских коллажей. Здесь, в собранной филологом Андреем Россомахиным книге, они воспроизведены целых два раза. Во-первых — в составе факсимильного переиздания "Про это" (как ни странно, первого в России). Во-вторых, в дополнительной книжке есть и репродукции оригиналов, а также интересных отверженных вариантов. Помимо того, тут комментарии и ряд сопроводительных статей — если честно, совсем необязательных.

Составителем и научным редактором издания выступил автор ART1, искусствовед, написавший серию книг о деятелях русского литературного авангарда: «Кузнечики Велимира Хлебникова» (СПб, 2004), «Кузнечики Николая Заболоцкого» (СПб, 2005) и «REAL Хармса: по следам оккультных штудий поэта-чинаря» (СПб, 2005). В 2012 году вышло исследование «Магические квадраты русского авангарда. Случай Маяковского», в котором анализируется семантика обложек прижизненных изданий Владимира Маяковского.